В Центре Современного Искусства М’АРС с 4-го по 14 февраля при поддержке Итальянского Института Культуры в Москве состоится выставка фотографий итальянских мастеров. Одна из частей выставки — «Я вернулся летом» — фотографии Пьерджорджио Бранци, Фрэнка Дитури, Элио Чиол, сделанные во Фриули — области, где родился Пьер Паоло Пазолини. Другая часть выставки представляет экспозицию «Триумф света» — фотографии Антонио Пио Сарачино (Италия).
В творчестве первого участника экспозиции – Пьерджорджио Бранци (Piergiorgio Branzi), тема Пазолини появилась в 1995 году, когда он принял участие в художественном проекте «Тринадцать фотографов на маршруте Пазолини», в рамках которого чертова дюжина мастеров итальянской фотографии предприняла творческую экспедицию во Фриули, родную провинцию классика, расположенную на северо-востоке Италии. Бранци было доверено отображать социальную среду Касарсы — города, в котором Пазолини провел свои детские и юношеские годы. Сельская жизнь местечка, отчий дом Пазолини – все это обрело новую жизнь на его снимках — мастеру замечательно удалось передать ту атмосферу, в которой еще ощутим дух великого кинематографиста.
Родившийся в Нью-Йорке и живущий между Штатами и Италией Фрэнк Дитури (Frank Dituri) (р. 1946), реализовывал свой проект, посвященный Пазолини и миру его юности, между 1998 и 1999 годами. Его художественное видение природного и культурного своеобразия Касарсы воплотилось через отношения таких противоположностей, как реальное – сюрреальное, явное — тайное. Благодаря этому упорядочиванию, у Дитури получилось придать изображаемому им миру волшебный, ирреальный оттенок, навсегда задерживающийся в памяти зрителя.
Третий участник экспозиции – Элио Чиол (Elio Ciol) (р. 1929), сам родом из Касарсы. Вот что пишет о нем писатель Карло Сгорлон: «Чиол, как и я, как и многие другие, привязан к своим пенатам и их культуре, испытывает к ним чувство сродни религиозному. Таким образом, эта земля для него не только точка отсчета, но и точка возвращения, ее тема теснейшим образом связана с религиозно-философским мировоззрением художника, фундирующим все его работы. Современная культура, обесценив религиозгное чувство, умертвив Бога, пришла к нигилизму. Человек, когда он желает видеть себя единственным онтологическим основанием бытия, натыкается на ничто. Мир тогда обращается в абсурдный хаос, даже подумать нельзя о том, чтобы представить его стройной, наделенной смыслом структурой. Для Чиола же, наоборот, мир – воплощение красоты и гармонии. Нести эту счастливую весть – вот в чем, по его мнению, заключается существо нашей жизни». Таким образом, творчество Элио Чиола замечательно согласуется с пазолиниевским, всегда стремившимся к схожему свершению. Однако же и Бранци, и Дитури, каждый на свой манер, поняли художественное существо Касарсы и разделили эстетическое чутье ее славного отпрыска, сформулированное им в следующих словах: «Механизм обретения счастья для меня — узнавание, откровение в символе, знаке конкретной реальности бытия. Именно из этого источника происходят мои открытия, пути и восторг, подобный тому, что испытывает впередсмотрящий, кричащий: «Земля, Земля!»
Мифы и ритмы нового тысячелетия. Антонио Джеуз:
Творения Сарачино могут принадлежать конкретному месту, только если оно столь же огромно, как «глобальная деревня» Маклюэна. И в случае нашего героя это будет не воображаемое, виртуальное пространство. С другой стороны, искусство этого человека прочно связано с культурной памятью западного мира. Подтверждением тому служат многочисленные мифологические персонажи, населяющие его. В них нет ни капли анахронизма. Опосредствование древнего сюжета современной цифровой технологией заставляет смотреть на героев античных сказаний, появляющихся в работах Сарачино, как на наших современников. По-видимому, лучше всего это утверждение иллюстрирует трактовка образа Дафны в лайтбоксе «Аполлон и Дафна» (2007). Мольба нимфы спасти ее от домогательств Аполлона, словно бы услышана сегодняшними богами; ее плоть обращается не в лавровое дерево, но в компьютерный кабель. Точно также и смертоносные змеи на голове Медузы Горгоны («Медуза», 2007) – спутанный клубок проводов. И Икар у Сарачино не тонет в море. Вместо этого во время трагического падения юноши один за другим исчезают с экрана пиксели, из которых состоит его изображение. Несмотря на то, как разнообразны работы Сарачино, его художественная вселенная сохраняет свою целостность. Ключевым для понимания этого единства оказывается то, как художник воплощает миф о Нарциссе в одноименном эстампе (2007). У юноши два отражения: одно — то, что из плоти и крови, помещено на передний план, другое, составленное из нескольких зданий, спроектированных Сарачино, служит фоном. Эти строения и Нарцисс – симметричные близнецы. Они гомогенны. Для Сарачино, когда он творит, не существует барьеров между Дизайном, Архитектурой и Искусством. Другой его артефакт, который хотелось бы особенно выделить, — настольная лампа «Световая Кобра». Несмотря на то, что в мире, созданном Сарачино, присутствует темнота, к примеру, Артемида — воинственная богиня, изображена им с лицом наполовину закрытым черной тканью, свет здесь возведен в ранг божества. Добро всегда выходит победителем из битвы со Злом, даже в диптихе «Гарпия» (2007) суровая бдительность этой мифической хищницы оказывается невечной. На другой картине — «Юность Силы» (2007), молодой человек и девушка держат в руках свет, который заставляет сиять их обнаженные тела. Лучшее же свое воплощение мотив света у Сарачино получил в инсталляции «Победа над Солнцем» (2007). Что самое важное, это работа, которую не нужно наблюдать, находясь от нее в отдалении, как того обычно требует музейный этикет. «Победа над солнцем» создана для близкого контакта со зрителем, для того, чтобы делиться с ним счастьем завоевания.
По материалам сайта marsgallery.ru
Адрес: г.Москва, Пушкарёв переулок, д.5
ст. м. «Сухаревская», «Трубная», «Цветной бульвар»
